Дома мы не нужны. Книга вторая. Союз нерушимый - Василий Лягоскин

– Ну хорошо, что бы ты купил?

– А пойдем, посмотрим?

– Огласите весь список, – добавила Оксана, и командир кивнул ей, озаряясь пьяной улыбкой: «Вот именно!»

– Это твоя помощница? – повернулся к девушке итальянец.

– Да, – представил Александр, – Оксана Гольдберг, ученица самой Анфисы Резцовой.

– Постой, – Джентале сам остановился, – Резцова ведь лыжница – как наша Стефания Бельмондо… ну почти как Стефания (Оксана вскинулась – что значит почти!?). Она потом кажется в биатлон ушла. Когда Стефания на Олимпиаде в Абервилле свое первое золото взяла..

– Анфиса Резцова тоже стала там олимпийской чемпионкой, – подхватила израильтянка, – между прочим самой первой в мире.

– А может быть, мы уже пойдем? – попытался прервать их воспоминания командир.

– Хорошо, идем, – согласился итальянец, в лице которого прибавилось сентиментальности.

Русские тоже поднялись из за стола, резко поворачиваясь к широкому проему – это вернулся красавец Грассо, исполнивший очевидно все указания босса.

– Марио, – бросился к нему Джентале, так широко распахнув руки для объятия, что парень чуть не выскочил обратно – он явно не привык к такому поведению хозяина.

– Ага, – догадалась русская израильтянка, – теперь его очередь изображать пьяного. А может, действительно в голову ударило?

Паоло между тем ухватил Марио за рукав и подтащил его к полковнику.

– Знаешь кто это? – возопил он, тыча пальцем в грудь Александру, – это мой лучший друг; нет! Это мой брат! И ты, Марио будешь так же верно служить ему, как и мне!

Кудрявцев и Оксана переглянулись; поэтому она не успела заметить, как громадный парень рухнул на колени – теперь он был вровень с командиром. А последний не бросился, как ожидала девушка, поднимать парня. Нет – он замер на мгновенье – и вот уже в его руках ножны с боевым ножом, которые он и вручил Грассо.

Командир предлагал ему нечто большее – дружбу; и парень принял ее.

А его босс оказался не таким уж и пьяным – выходя из помещения, он не забыл про оружие – велел телохранителю захватить оба автомата. С магазинами, естественно. Поэтому неудивительно, что сразу несколько стволов нацелилось на выходящих из комнаты людей – со стороны могло показаться, что русские вышли на улицу под конвоем. Оксана была уверена, что и пара лучших в этом мире снайперов внимательно рассматривают сейчас их. Поэтому она улыбнулась и даже помахала рукой, а командир… Командир подходил уже к тракторному прицепу вместе с итальянцами. Бывший ангар был уже пуст; больше того – его уже не было, поскольку дюралевые листы, из которого он был когда-то сложен, тоже были аккуратно сложены в прицеп.

– Молодцы, – похвалил командир, заглядывая внутрь, – а как рулоны-то закинули туда?

Оксана встала рядом – действительно, у передней стенки бывшего мусорного контейнера громоздились тяжеленные рулоны бумаги; даже тот, что оставил четвертую часть в родном мире.

– Да просто, – пояснил тракторист, с подозрением принюхиваясь к полковнику, – опустили заднюю дверцу прицепа, накатили и снова подняли ее – на все и пяти минут не ушло. Он так и не решился задать вопрос о таком знакомом запахе; задал другой:

– Товарищ полковник, может копнем? – Никитин кивнул на две лопаты, которые лежали черенками к ним на расстоянии вытянутой руки – бери и копай.

– Я тебе копну, – не зло осадил его командир и тракторист снова смешно зашмыгал носом, – сказал же – никакой инициативы. Потом копнешь, когда команда будет. А пока вон – оленя сюда притащите, а то хозяин чего-то стесняется.

Анатолий с Володиным направились в пойму, за добычей, а командир – за Джентале с Марио.

– Третья часть марлезонского балета, – пробормотал он так тихо, что его могла расслышать только Гольдберг.

Девушке даже показалось, что он сейчас потрет в предвкушении ладонями – ведь сейчас наступало главное, за чем сюда пожаловали русские.

– Нет, – поправила себя Оксана, – главное было найти и покарать маньяка… маньячку – но с этим уже покончили. Нет! – она опять поправила себя, – как там Саша говорил? Главное – люди! Те самые парни, девушки и дети, которых нам никак не хотят показывать.

Она вдруг догадалась – поэтому и автоматы сейчас на плече у Марио: чтобы итальянцы (не могут ведь они все быть злодеями!) могли защитить себя. От кого? Командиру виднее.

Девушка бросилась догонять процессию впереди – даже Малыш уже с любопытством разглядывал лагерь. Примерно четверть его была завалена камнем – останками Пизанской башни. А остальное… – большинство зданий здесь было представлено магазинами – словно люди прощались со старым миром, стоя у роскошных витрин. От последних в основном остались груды битого стекла, так что приходилось осторожничать, заглядывая в глубь помещений. А как не заглянуть в косметический салон, из которого по прежнему доносились тонкие волнующие запахи; в одну из немногих сохранившихся целой витрину, скрывавшую за собой целую россыпь коробочек, флакончиков и много всего другого парфюмерного – изысканного и дорогого – в чем Оксана (она даже удивилась себе) с удовольствием покопалась бы.

А в следующем магазине наверное одевалась в последний раз латвийская итальянка; манекены в модной одежде валялись прямо на асфальте, политые дождем и затоптанные неведомо кем – людьми, собакомедведями, или иными тварями. Ага, вот здесь раньше был магазин музыкальных инструментов; почему был? – он и сейчас есть – часть его, заставленная футлярами с баянами или аккордеонами (других инструментов подобной конфигурации она не знала). В углу свалился с полок целый духовой оркестр: здесь израильтянка была полным профаном – узнала только большой барабан наверху.

А командир вдруг смущенно улыбнулся – он, оказывается когда-то в школьном оркестре играл. Даже поднял с пола небольшой футляр, достал из него инструмент:

– Труба, – пояснил он; затем сунул в нее какую-то маленькую блестящую штучку, похожую на часть стетоскопа, – а это мундштук. Попробуем…

Он поднес к губам мундштук, поиграл, вспоминая, пальцами на клавишах и… просто подул в трубу. Затем все таки выдул из нее гамму (это даже израильтянка поняла). В следующее мгновенье впервые в этом мире победно зазвучало «Прощание славянки».

Совсем скоро труба была бережно уложена в футляр – под восторженным взглядом Марио Грассо – и Оксана поняла: здесь будет торг.

Потом был магазин французской небьющейся посуды «Люминекс» с яркими коробками. У Гольдберг дома (там, в Израиле) тоже был такой сервиз – не цветной, темного дымчатого стекла. Так вот он прекрасно бился – в мелкие осколки, почти стеклянную пыль. Но и здесь командир кивнул головой.

Два автомобиля – роскошный «Мерседес» черного цвета и скромный синий «Фиат» – были одинаково бесполезны: у обоих отсутствовала передняя часть с двигателем; а вот чья-то яхта тоже была представлена кормой, но на ней мотор присутствовал. Девушка не сомневалась – этот участок тоже взят на карандаш.

Еще один салон – модной обуви; ага – а это уже намного интересней – вон как напряглась спина Кудрявцева. Вроде бы незаметно, но только не для нее. Здесь была часть магазина оргтехники; мимо стеллажей с планшетами, ноутбуками и мобильными телефонами командир прошел так же, как и раньше – неторопливо, с легкой заинтересованностью, не больше, но израильтянка была уверена – он тоже заметил один ноут – точную копию того, что хранился в сейфе полковника.

Так, здесь часть аптеки – это итальянец точно не отдаст; еще часть автомобиля, теперь разрезанного по диагонали.

– Фу, – девушка отшатнулась от соседнего участка, – в остатках фуры проглядывались коробки с яичными кассетами; часть яиц определенно успела пропасть. Что тут будет через пару дней? Ведь итальянцы не спешат убирать свою территорию. Может теперь, когда нет ни зверей, ни другого чудовища – в модном брючном костюме…

Рядом – сразу два супермаркета, как-то неудачно попавших сюда: оба с кассовыми аппаратами, так что полок совсем немного, да и те пустые – кто-то уже пошарил.

Впрочем, это не их дело, а пока посмотрим, что здесь? А сюда, оказывается, нельзя! Джентале даже растопырил широко руки, не пуская русских с собакой в ту часть лагеря, где сгрудились руины жилых комнат. Именно здесь – поняла Гольдберг – и прячутся остальные итальянцы.

– Что же такого наговорили про нас босс со своей Викторией, что они даже нос боятся высунуть?!

Сделав неполный круг, процессия остановилась на площадке, где когда-то был склад. Теперь здесь был пустой квадрат, заложенный плиткой: почему бы здесь и не устроить торг?

– Уж куда лучше, чем за столом, – хмуро подумала девушка, – где может найтись еще одна бутылка водки; а может и не одна. Обмывать – не дам!